Анна Марли. Встреча с Африкой. Встреча с Африкой. Руанда-Урунди. Конго. Ангола. Южная Африка. Мозамбик.
ВСТРЕЧА С АФРИКОЙ
озеро Танганьика
Со своей гитарой уже объехала полсвета. Выступала с концертами в Бельгии, в Голландии, в Испании, Италии, в Англии, само собой разумеется, во Франции, за океаном пела в Перу, в Бразилии, в Аргентине, в Мексике. А вот об Африке и думать не думала: она казалась далекой-далекой от моих песен, от моих дорог странствующего трубадура, от моего недавно созданного семейного очага. И вдруг 5 августа 1955 года получаю письмо от Стази Фредерикс, подруги военной поры в Лондоне, которую судьба забросила в Южную Африку: «Приезжай к нам попеть. Заключаем контракт на тысячу долларов в неделю». Мой Юра сопротивлялся, но потом согласился – «только на месяц!». В Йоханнесбурге меня встречает целая толпа – журналисты, фотографы, семья Фредериксов и их друзья. Стазя с огромным букетом цветов припала к моей груди и шепчет: «Прости, я ошиблась на целый ноль – не тысяча, а сто долларов в неделю!» Но не возвращаться же обратно за тридевять земель… Так я и застряла в Африке, где мои гастроли растянулись почти на целый год: Родезия, Мозамбик, Замбия, Бельгийское Конго, Ангола.
Каждый день что-то новое: концерты, выставки, поездка к золотым копям Претории, на мыс Кейптаун, где сливаются два океана, изумрудное озеро Танганьика. Потрясена этнографическими музеями: все было когда-то у черного населения – и государства, и короли-чародеи, и высокая культура, и поэзия, и мудрость, и юмор. И мне больно было видеть, как через перила веранды ресторана негр с грустными глазами сует свою работу – статуэтку из слоновой кости, прося за нее гроши. А мы пьем шампанское…
Саванна, джунгли, стада жирафов, африканская жара, ливни, апокалиптические грозы с резкими переходами от оглушительного грома и раскалывающих небо молний к внезапной тишине, звенящей трелями птиц с такими фиоритурами, что я использовала их в своих новых песнях. Во время одной из таких неимоверных гроз я написала «Тропический дождь», который стал гвоздем моего репертуара. В социальном плане к Африке тоже близились бурные события. Бушевало Черное Сопротивление, уже заговорили о Патрисе Лумумбе, но моя белая аудитория, казалось, продолжала жить с закрытыми глазами в свое полное удовольствие. Эти события я не застала. А в воспоминаниях остался облик вечного праздника, приветливые лица, запах французских духов и дорогих сигар, воздушные кисейные одеяния, бесконечные аплодисменты…
Из воспоминаний Анны Смирновой - Марли "Дорога домой"
Южная Африка
В августе 1955 года я получила письмо от Стази Фредрикс - моей подруги еще времен Парижа, с которой вместе мы были в Лондоне во время войны. Тогда, в 55-м, мы жили с мужем в Чили (Южная Америка), а Стази уехала со своим мужем в Южную Африку, где у нее родился сын и уже жил брат и родители, Барон и Баронесса Фредрикс. Письмо это было волнительным: "Отчего тебе не приехать попеть к нам?.."
Первый рефлекс мужа был: "Нет! Куда? Такая даль!" Но вслед за этим пришла от нее телеграмма - есть контракт
на месяц, Сарес клуб 1.000 (тысяча!) долларов в неделю... Дело не обошлось без совещания с нашими друзьями, и решили меня отпустить. "Только на месяц!" - грозил Юрочка, мой муж.
Перелет над целым полушарием! Через океаны! С гитарой на плече, нотами, пишущей машинкой я
отправилась.
Встречала меня в аэропорту Johannesburg целая толпа. Журналисты, фотографы, семья Фредриксов и их друзья, а Стазя с огромным букетом цветов припала к моей груди и шепчет: "Прости, я сделана ошибку на нуль - не 1.000, а 100 долларов в неделю…" Ну что же, не возвращаться же обратно за тридевять земель! Так я и застряла, и даже довольно уютно расположилась у моих друзей.
Клуб был роскошный. Круглая сцена, а над ней два этажа зрителей. Хороший оркестр меня поддерживал, и все понимали и английский, и французский язык. Местный же язык был так называемый африкаанс.
Публика была самая "разношерстная", настоящее объединение наций. Черные только подавали.
Конечно, как и в Южной Америке, так прошептали мне, было немало и коллаборационистов с немцами, бежавших сюда после войны.
Я быстро увидела, что население как таковое делится на белых в малом количестве и множество черных. У всех были слуги-туземцы. Смешные и довольно ленивые. Повар в свое свободное время сидел на ступеньках и слушал одну и ту же пластинку часами… Работать их надо было
подгонять, и я видела как хозяин не раз это делал пинком.
Прекрасная Джесика, новая моя подруга, собирала штат прислуги утром в своей роскошной "голливудской" спальне, они выстраивались перед ней, и она каждому клала прямо в рот облатку хлорофилла для хорошего дыхания.
У меня произошло много неожиданных встреч с бывшими знакомыми. Я встретила даже свою дальнюю тетушку Бишет Радзивил. Она с Потоцкими спаслись чудом из Польши во-время войны и после бесконечных скитаний причалила сюда, где работала на ферме. В фамильных драгоценных кольцах надо было видеть, как она кормила
кур! В разговорах о будущем у нее были страшные прогнозы: "Увидите, тут в конце концов нас всех будут резать как собак." Очень скоро я поняла что страна "на вулкане". Но в молодые годы не беспокоятся о будущем. Да еще с гитарой! Пели, танцевали, веселились. Изучала маски всяких племен. Посещала выставки. И друзья меня возили по всем достопримечательностям.
Всева, брат Стази, был женат на дочери очень богатых колонистов - потомков голландцев, когда-то завоевывавших эту страну. Посетила их потрясающую виллу на мысу материка, Кейптаун, где сливаются два океана.
Ездили в город Дербан, в Преторию, официальную столицу государства и даже приблизились к золотым копям, где была строжайшая охрана. Жаль, что не попала в
огромную резервацию диких зверей, где они живут на больших пространствах в полной свободе.
Йоханнесбург. Южная Африка. 1955 Анна Марли
Анна Марли. Йоханнесбург
Что касается моей концертной деятельности, я все пела в клубе, где продолжили мой контракт, на благотворительных вечерах в Alliance Française или просто у друзей.
Замечательно прошел Русский Бал - в пользу нашего прихода Святого Равноапостольного князя Владимира. Тогда настоятелем прихода был отец Семион Стариков.
В устройстве бала принял горячее участие женский комитет. Все было красиво декорировано, чудные костюмы, боярышни в кокошниках.
Была беспроигрышная лотерея и даже гадалка в будке! Я выступала в роли конферансье.
Восторженно меня приняла и русско-еврейская колония. Они решили, что мне нужно ехать в Голливуд. У каждого были там родственники, мне надавали рекомендательных писем, которые, сознаться, я потом растеряла.
Анна Марли
Родезия
Дальше я поехала на гастроли в Родезию, богатую английскую колонию (сегодня Зимбабве). Сначала в столицу Солсбери, а потом в индустриальный город Булаваё.
Передвигалась я с проводником на джипе. Природа монотонная: низкие кусты, редкие деревья, из которых вылетают бабочки. Неожиданно выскакивают жирафы.
Обезьяны бабуины висят на ветвях. Из зарослей вдруг высыпает группа полуголых пигмеев - у каждого лук больше него самого - и с испугом исчезают. В реке сидит гиппопотам, а птичка чистит ему ноздри. Вода изумрудная,
но полно мошкары. То тут, то там поднимаются конусообразные как бы наглухо закрытые бункера,— слепленные из земли - крепости термитов. Когда же попадаешь в песчаные, сухие места, то тончайший песок забивается всюду. Дикая природа обступает тебя, отовсюду слышен свист, шуршанье, непонятные шорохи и крики.
Бесконечная саванна тянется и сверкает прослойками руды или драгоценных камней - аметисты, аквамарины...
Губернатор в городе Солсбери устроил мне прощальный обед в своем роскошном экзотическом
доме. Было около 10 человек гостей, я была посажена на почетное место. Разговор часто переходил на политику и порой касался, по-видимому, секретных дел, несмотря на мое присутствие. Еще раз меня охватило предчувствие и стало страшно за будущее.
Мозамбик
На следующее утро я уехала на поезде в соседнюю страну - португальскую колонию Мозамбик. В купе поезда моим попутчиком оказался журналист-португалец, который многое разъяснил мне в политических событиях дня. Удивительно, каким чудом вела меня судьба через всё самое смутное и трудное, что уже наступало. Правда, с молитвой. На крыльях музыки и искусства.
В самом лучшем отеле столицы (Полана) Лоренцо Маркес, элегантном и просторном, меня радушно приняли. Мое имя уже знали по газетам из Лиссабона.
Для французов я оставалась Трубадуром Сопротивления. Для других моя «Песнь Освобождения» была символом их собственных идеалов и проблем, для каждого - своих.
Успех был полный. Также хороший оркестр "под сурдинку" меня поддерживал. Выступала в ресторане, где
публика занимала столики на 10 человек. Каждый стол освещался уютным красивым фонарем. Подавали индусы, бесшумно скользя по паркету. А над головой медленно крутились лопасти вентиляторов, для прохлады.
Большинство пило виски для профилактики малярии. Это бесспорно помогало.
По утрам ухажеры спорили, кто из них поведет меня осматривать город. А город действительно интересный, переплетение веков. В 1498 году португалец Васко де Гама первый из европейцев вступил ногой на эту землю и на все лег латинский стиль. Но уже и раньше тут проходили арабы, индусы, китайцы, оставляя свою историческую печать.
Мусульманские дворы, индусские крематории, христианские кладбища, заросшие бурьяном, старинные португальские здания; дом губернатора, превращенный в музей. А на высокой башне - часы из Парижа,-стрелки которые навсегда застыли на 2-х часах (будь-то утра или вечера ?)
В памяти вставали рабовладельческие времена, отправка закованных в цепях рабов, хлёст кнутов...
Вспоминались тоже самоотверженные миссионеры, энергичные колонизаторы, так или иначе приносившие в эти места свою культуру, и обычаи. Ностальгическая память об этом поднималась из покрытых мхом
сводов, из заросших травой каменных ступеней...
Застывшее прошлое перекликалось с настоящим - черные рыбаки, дремлющие на одиноких пляжах,
где пахнет затхлой рыбой и морем, девочки продают апельсины, - редкие туземки в красочных юбках. На берегу стоят пустые скамейки, обращенные к морю. Народу мало. Беднота.
Столько впечатлений, что хочется уединиться в своем гостиничном номере, сочинять и читать.
Попалось мне в руки несколько необыкновенных книг: "Так говорил Заратустра", теософские и философические книги Мориса Магра и Рене Генона. Всё это всколыхнуло меня психологически. (…) думы! Жизнь – Вечность - Судьба и многое другое. Какое-то особое осознание всего. Словно стоишь на вершине горы
ближе к бессмертию. Трудно описать.
Впрочем, потом мне приходилось слышать и читать, что в Африке ощущается особое геокосмическое влияние, какой-то своеобразный "дурман", от которого трудно оторваться.
Замбия
Но пришло новое предложение петь - и вот я уже направляюсь в Замбию. Город Нгола в Северной Родезии, совсем близко от волшебного озера Танганьика.
Встретили меня две дамы из еврейской организации Визо. Концерт состоялся в синагоге. Просили меня спеть "Идише мама", красивую песню. Впопыхах - выучила. Они меня убедительно просили не ехать в Египет, - куда я
стремилась - "не получите тогда визу в Израиль" - куда я не собиралась ехать.
Возили смотреть озеро Танганьика - бесконечное изумрудное море с эвкалиптовыми деревьями по берегам. Оно произвело на меня такое же грандиозное впечатление, как водопад Виктория. Всё в Африке громадное, какое-то первозданное.
Ездили к местным продавцам. Смотрели танцы
туземцев под звуки там-тама. Босоногие вояки с браслетами на руках и ногах, обвешанные бусами и перьями и с разрисованными лицами, надвигались на нас с топотом, грозно направляя пики с дикими воплями. Я попробовала даже особое лакомство - жареных муравьев.
Озеро Танганьика Бужумбура. Бурунди
Руанда-Урунди*
И опять в джипе через саванну в соседнюю Руанда-Урунди (город Узумбуру), бедный протекторат, до того побывавший уже и в немецком, а теперь в бельгийском владении, но сохранивший, как ни странно, даже не одного,
а сразу двух черных королей. Столица Узумбура. Малое присутствие автомобилей на улицах и прогресса в окружающей жизни. Отель, пышно названный Великим отелем (Grand Hôtel), - скромное двухэтажное белое здание. Номера не
закрываются на ключ. Двери не доходят до потолка, это для вентиляции. У себя в номере до выступления, завивала себе волосы и вдруг слышу смех – две рожицы на меня смотрят с высоты над дверью.
Ночью меня навешаю неведомое насекомое - жук ростом с крысу. С испугу я старалась взобраться как можно выше. Но, не обращая на меня никакого внимания и топая ногами, он совершал свой ритуальный визит, после чего уходил.
Слушатели мои были в большинстве греки. Хозяин отеля, а также и булочник города,
узнав, что в моих жилах течет и греческая кровь, да еще таких греков, как Алфераки, проникся ко мне родственными чувствами и объявлял как свою. Он подарил мне куклу с веером, из Афин, научил меня петь "Твои
глаза" Таманьо. Успех был потрясающий. Провожали меня с шампанским и прощались со мной со слезами на глазах. Всё просили еще вернуться и подарили на память кольцо из местного малахита.
____________________
*Современное название государств Руанда и Бурунди. Бывш. немецкие, а после Первой Мировой войны бельгийские колонии до 1962 года. Город Узумбура, а теперь Бужумбура - столица современного государства Бурунди.
Мне хотелось еще попасть в Кению, хотя бы на сафари, но не удалось.
Джип мчится через саванну, засеянную то табаком, то хлопком. Мелькают негритянские села. Соломенные конусообразные хатки. Голенькие "шоколадные" детишки машут нам. Базар красочный, как и везде на свете, но, кажется, еще более шумным и колоритным.
У открытых дверей магазинов стоят их владельцы в белых расстегнутых рубашках. Всё переполнено товарами. Удивительное доверие к покупателю. Например, висит велосипед, а к нему прикреплены три разные цены: для полного кармана, для среднего и для бедного. Как видно, честность покупателя вне сомнения.
Неторопливо расхаживают по базару женщины-
покупательницы с грузом на голове или с привязанным к спине ребенком. Они одеты в завязанные подмышкой цветные хламиды с рисунком на спине, то голова Черчиля или Сталина, или даже Христа.
Но как приблизиться к этому черному населению? Как почувствовать черную душу? И потом, кроме этих простых бедняков, должны же быть и образованные и культурные? Где они прячутся?
Пошла в этнографический музей. У них всё было! И государство, и короли - чародеи, и своя высокая культура, и поэзия, и мудрость, и юмор. Черный не скупой, не тщеславный, не завистливый. И больно мне видеть, когда через перила веранды ресторана сует; бедный негр; свою работу - статуэтку из слоновой кости, прося за нее какие-то гроши. Грустные у него глаза. А мы пьем шампанское.
Вскоре запретили охоту на слонов и вывоз слоновой кости. Запретили также вывоз изделий из крокодиловой кожи. Вот и мне пришлось отказаться от чудной пары туфель, зеленых, крокодиловых!
Le Grand hôtel d'Usumbura au Ruanda-Urundi vers 1956
Grand Hôtel, Usumbura
Бужумбура. Бурунди. У магазина
Бужумбура. Бурунди
Бужумбура
В горах Бурунди
Греческий собор в Бужумбуре
Бельгийское Конго
С попутчиком-американцем берем маленький самолет в Бельгийское Конго... Американец – представитель компании по разработке пенициллина, только что появившегося впервые на медицинском рынке. Смотрит на меня с подозрением, а сам такой прозаический и скучный!
Наконец Бельгийское Конго. Мощная, культурная богатая страна. Города белые, украшенные пальмами. Европейский стиль жизни. И носят бельгийские имена: Елизоветвилль, Стэнливилль, Леопольдвилль*... Леопольдвилль - столица на могучей реке Конго.
________________________
* Леопольдвиль до 1966 — современный город Киншаса, столица Демократической Республики Конго
В мое время реку «задушило» водное растение-паразит, так что даже корабли с трудом проходили. Растение это принес в страну из дальних мест доброжелательный протестантский проповедник. Тут, в благоприятных условиях оно прижилось, разрослось невероятно и стало угрожать судоходству.
Центр богатства страны - провинция Катанга. Это закрытая территория, куда не всякий может попасть, рудники меди и урана, золота и алмазов. Управляющая всем этим администрация создала здесь условия как бы недоступной бронированной крепости.
Но я встретила русских инженеров - Вон дер Лауница, Енгалычева, Тизенхаусена - знакомых еще по Парижу. Они устроили мне пропуск к главному директору без труда.
Бюро из красного дерева и зеленая кожаная мебель. Попугай кричит в окне. На столе - напитки на серебряном подносе, сигареты, сигары...
-Ну, что же, - говорит он мне, улыбаясь. - Споете в нашем Клубе начальства? у нас тут много международных звезд пело: Карузо, Жаннетт Макдональд, Морис Шевалье...
Я знала, что за это получали портрет бельгийского короля в золотой рамке.
В этой стране, наконец, мне удалось попасть в настоящие дикие африканские джунгли. Молодой бельгиец устроил в их чаше нечто вроде станции отдыха для охотников. Они здесь останавливались со своей добычей, называлась "Хижина дяди Тома", где можно было и поесть, и отдохнуть ночью на койке. По соседству предприимчивый бизнесмен завел фабричку изделий из черного дерева. На ней работали местные жители, видимо, отношения их с хозяином не были безоблачными, так как в день выдачи денег рядом с ним на столе неизменно лежал пистолет.
Джунгли завораживали, привлекали множество туристов, любителей острых ощущений и приключений. Домой они возвращались с попугаями, миниатюрными обезьянками - уистити, а некоторые искали чудотворные растения – целебные.
Был ли сезон дождей или духота и засуха - все равно вас не покидала жара. Случались страшные
апокалиптические грозы. А когда утихало - небо, казалось, звенело трелями птиц, и порой с такими фиоритурами, что я использовала их в своих трех новых песнях. А в другой раз, во время неимоверной грозы я написала свою
"Tropical rain", которая стала гвоздем моего репертуара.
Но и тут тоже становилось неспокойно в смысле социальном. Патрис Лумумба уже захватывал голоса. Черное Сопротивление бушевало. Я не касалась локальных проблем, и все те, которых встречала, еще жили с закрытыми глазами, в своё удовольствие. Моя портниха Эрмелинда всё восхищалась местными тканями: "Таких
материалов, как тут, нет нигде в мире! И всегда Европа будет их покупать". Они и правда, исключительно красиво и неповторимо были разрисованы!
Ангола
Рядом была такая же мощная португальская колония Ангола. Столица Луанда - как маленький Лиссабон. Здесь перемешались черты мавританской архитектуры с головокружительной африканской фантастикой.
Высокие, сложенные из красной земли берега Атлантического океана. Недавно обнаружили нефть. Народ празднует. Проходят парады черных солдатиков в белом. Они так привыкли ходить босиком, что вырезали стельки на своих парусиновых туфлях.
Повсюду развеваются флаги, повсюду увеселения.
А тут еще перелет первого джета "Консталейшен" - беспосадочный рейс Лиссабон-Луанда. Еще больше флагов и веселья.
Выступаю в Кабарэ Ресторасьон. И уже не только с моими песнями, а присоединяюсь к оркестру, отбиваю песочный ритм с маракасами, подпеваю, забавляю и создаю настроение. Весь зал дружно танцует и знакомится между собой.
Опять новые друзья, забавные встречи со старыми знакомыми. Моя записная книжка уже ломится от записей, сделанных в африканских скитаниях.
Луанда - прелестный провинциальный городок. Всегда ясное голубое небо. Летают ласточки - проносятся как метеоры над головой со свистом. Нежный воздух. По улицам кафе со столиками на тротуарах. Играет музыка.
Народ смуглый, красивый. Мужчины галантные - не пропустят прохожую без комплимента.
Встречаемся то у одних, то у других. И всегда гости получают на память какое-нибудь забавное изделие – то талисманчик, то загадочный фетиш.
Анна Марли, Ангола, 1955 год
Как-то я решила поехать купаться. Взяла такси, до берега океана на окраину города. Там было только несколько хижин, около которых женщины варят национальное блюдо из маниоки. Сняла платье и в купальном костюме побежала в воду, Она как суп – одно наслаждение! Плаваю, нос кверху, а с берега негритянка отчаянно мне машет руками - полно акул!
В пансионе, меня встретили, как героя, смотрели с нескрываемым удивлением.
А тут еще приехала целая группа немцев-сафаристов, начали приглашать меня на охоту на слонов. Конечно, я непрочь! Но вот беда - времени не хватает! Клуб продлевает мой контракт. Французское посольство меня приглашает постоянно - окончить какой-нибудь скучный дипломатический обед моими песнями.
Тут и там я нарасхват. Друзей тьма, настоящее объединение всех наций.
Часто после выступлений мы шли в черные районы смотреть, как там и танцуют. Был удивительный старик с седыми волосами. Пел под аккомпанемент банджо свои грустные баллады, а мальчик отбивал ритм на старой банке. Пел на каком-то жаргоне с вкраплением английских
слов, так захватывающе! Потом все его поздравляли, восхищались, давали деньги. А он вытирал свои мокрые красные глаза большим платком вроде тряпки и просил виски.
В баре играл граммофон. Одинокая пара, еле двигаясь, танцевала обнявшись. А за углом жил знахарь, которому был известен секрет укола, превращавшего чёрную кожу в белую. А еще, с любопытством навешали астролога, имя которого удивительно сочеталось с его занятием: (его звали месье Дюсолей, что означает
"Солнечный"). Был он старый бельгийский колонист, построивший собственными руками обсерваторию в джунглях. Жена черная, детишки крутом, а по полу ходит ворона, хозяин уверяет, что ей 200 лет. На дворе дикий зверинец - свистят, кудахчут, мяукают, воют. Конечно, нам дозволяется посмотреть в трубу. Но лишь пышная круглая луна нам одним глазом моргает...
В ночь под Рождество в местной католической церковке набилось множество народу. Жара стояла тропическая, но приятная. Колокольчик с алтаря звенит, а по белым стенкам, побеленным известкой, бегают ящерицы.
Насекомых было полно повсюду. Из моей ванной, куда они набивались, я спасала их с помощью спичечной коробки.
Каждое утро меня встречало восхитительное
африканское солнце - просыпаешься, и оно бьет в окно. На соседнем балконе сохнет на стуле шарф с бахромой, в котором выступает моя соседка певица «фадо». Слышу, как она подпевает. На сердце приятное возбуждение, тут же меня зовут, тянут куда-то с возгласами энтузиазма и – снова бурная светская жизнь Луанды захлестывает.
Это была Африка за год до освобождения черных масс. В воспоминаниях остался облик праздника, приветливых друзей, аромат французских духов, воздушные кисейные платья. Мне пора было возвращаться домой к Юрию.
А с тех пор в Африке все изменилось. Изменились названия городов, улиц и школ. Высокомерие белых хозяев уступило место не меньшему высокомерию черных вождей.
И кануло в вечность сибаритство колониального времени...
Да! Это была встреча с Африкой!
Анна Марли
Anna Marly - Luanda (Short version/ la version courte)
Paroles et musique d'Anna Marly
________________
Entre les nuages et l'eau qui scintille
Une terre rousse s'étale en un long ruban
Fait danser les nègres et chanter les filles
Et remplit le ciel si bleu de pigeons blancs
Lua Lua Luanda (x4)
Les navigateurs y ont porté, fidèles
Le vin pétillant et les joyeux refrains
Et ils ont rempli de bandes d'hirondelles
Pour faire comme chez eux dans le ciel ibérien
Lua Lua Luanda (x4)
Si un jour vous êtes triste et romantique
Prenez un bateau qui vous emmènera
Vers la côte ancienne de la chaude Afrique
Dans ce coin perdu qui s'appelle Luanda !
Lua Lua Luanda (x4)
Entre les nuages et l'eau qui scintille
Une terre rousse s'étale en un long ruban
Fait danser les nègres et chanter les filles
Et remplit le ciel si bleu de pigeons blancs
Lua Lua Luanda
Anna Marly - Tropical rain (Тропический дождь)
Tropical rain
All day and night it makes me feel that blue
Tropical moon
Since have I began to love you
Since ever you got on my mind
I kinda go and cannot find
Break in the clouds and in my thought
It's raining raining raining hard
All that tropical and warm
That got me crazy over you
Tropical rain it never stops never will it end
I wonder where the birds could be,
The track that we wander
That we will have everything arranged around
I hear nothing but the sound of that tropical flood
That got me crazy over you
Tropical rain
It never stops never will it end
